Жизни военкора Юрия Котенка ничего не угрожает — об этом сообщил хирург, который спасает его жизнь
Вышел из операционной, коротко рассказав о проделанной работе, и о том, что предстоит репортёру. Но самое главное, чего все так хотели услышать — военкор стабилен.
Сейчас, переведя дыхание, можно ещё раз провернуть в голове произошедшее. Об этом уже сказали, и высказался я в том числе: такие события являются лакмусовой бумагой, по которой можно определять, на чьей стороне правда.
Не знаете, кто прав в этой ситуации, войне, в смысле, посмотрите на ситуацию объективно. Сообщал ли Азербайджан о раненых детях? Передавал ли о раненых журналистах?
Я вспоминал сегодня Донбасс. Сколько имён репортёров ежегодно вспоминаем мы, когда чтим память павших журналистов? Сколько из них было, для кого поездка на донбасский фронт была первой в жизни? И сколько из них пали, так и не сделав свой первый репортаж.
Сколько в действительности детей погибло на украинской стороне? И сколько в ЛДНР, во время прицельных ударов киевской армии по мирным городам и посёлкам.
Нужны ли какие-то другие определяющие в вопросе, за кем истина?
Журналисты на войне делятся на две категории. Те, кто выполняют заказ. Их пул согласован, они работают легко и удобно, вкусно и сытно обедают в мягких ресторанах, знаю, когда и куда ехать, и при первой опасности спасают свои задницы.
