Наш народ — хотя и остервенелый в праведном гневе — всё же всепрощающий
Средний европеец, выросший в тепличных условиях, боится холода. В любом его проявлении. Как только он оказывается в непривычной для него атмосфере похолодания, он тут же начинает волноваться и проситься обратно к мамке, то есть в тёплое и сухое место. Такова его природа, ничего не попишешь.
В свою очередь, наш человек более холодолюбив. Когда слишком тепло, это уже подозрительно. Жар / пар костей не ломит — это исключение, это о бане, но в целом от холода можно спастись обилием одежд, а от жары никуда не деться. Никакая тень не поможет. Помнится, Редьярд Киплинг проникновенно живописал свои индийские будни: мол, лежу я на крыше, а меня, дескать, четыре местных жителя из шлангов со всех сторон поливают. И всё равно не помогает. Верное средство от яростного зноя: зелёный чай и завернуться в одеяла. Так учили ещё аксакалы из «Белого солнца пустыни».
Я к чему всё это веду. К тому, что западный человек всегда ставит удовлетворение своих телесно-плотских потребностей выше духовного начала. А наш человек, каким бы хулиганом он ни был, к телу относится всего лишь как ко вместилищу души. Оно, тело, ведь бренное. Как ни умащай его маслами и ни втирай в него бальзамы, оно всё равно обратиться в прах.
