Я отказался от участия в политическом процессе на Украине, потому что я не знаю, как человек с моими убеждениями может в этом процессе сегодня участвовать
Я всегда любил украинский язык. Не скажу, что я любил Шевченко, но одно время меня восхищала невероятная поэтика именно его языка — того, на котором мы сегодня уже, конечно, не разговариваем, который тогда, в его времена только-только зарождался, представляя из себя удивительный по фонетике сплав древнего разговорного русского языка и современного ему польского, но нравился он мне очень.
В результате у Шевченко получался язык очень красивый. Он был не такой шипящий, как польский, и не такой прозрачный и объемный, как русский, но свой, домашний, песенный, льющийся, как ручей, красивый, достойный воспеть красоту Украины.
Мне это нравилось. Я никогда в детстве и юности не говорил на украинском языке. Я учился в русской школе и украинского не знал. Мой отец был украинцем и все больше говорил дома на суржике. Мать говорила на русском языке. Она русская, рожденная на Сахалина, и даже до сих пор она не избавилась от характерного ясного русского произношения русских слов.
Язык я выучил уже после распада Советского Союза, кода я уволился в запас и вернулся в Киев.
